Мессия, который ушел. Рабби Ицхак Лурия-Ашкенази.

…У каждого из нас – свои личные тайны.

Одна из моих тайн заключается в том, что я ни разу в жизни не был в синагоге Святого Ари в Цфате. А ведь приезжаю в Цфат я довольно часто – по самым приблизительным прикидкам, я за последние пятнадцать лет был в этом городе то по работе, то просто в качестве праздношатающегося туриста не менее пятидесяти раз. И каждый раз я прилагал немало усилий, чтобы попасть в эту синагогу, но неведомая сила вновь и вновь кружила меня по старому Цфату, не давая ее обнаружить.

Снова и снова я спрашивал прохожих, где она находится, и каждый раз получал ответ, что буквально в двух шагах, за углом. Я сворачивал в указанном мне направлении, ничего не обнаруживал и спрашивал следующего прохожего.

– Да это же здесь, рядом! – отвечал он. – Пройдете несколько метров вперед, а потом направо.

Несколько метров вперед, потом направо – и снова с тем же результатом.

Наконец, после того, как все остальные достопримечательности и синагоги Цфата были в который раз осмотрены, часы показывали, что я опять убил на эти поиски полдня, я сдавался и шел есть цфатскую шварму.

Сейчас я уже почти уверен, что это все он, Святой Ари, рабби Ицхак Лурия-Ашкенази. Это он кружил меня по городу, не желая пускать меня в свою синагогу – то ли за какие-то мои тайные грехи, то ли потому, что я этого пока просто недостоин.

Вы скажете, что это напоминает бред шизофреника.

Не спорю, напоминает.

Но дело в том, что когда речь заходит о рабби Ицхаке Лурии-Ашкенази, то возможно абсолютно все – любые чудеса, любая мистика и любое безумие. Ибо сама его фигура в том виде, в каком она вырастает из рассказов его учеников и современников, кажется совершенно ирреальной и фантасмагорической. Настолько ирреальной, что возникают сомнения, существовал ли он вообще?

Но нет – предельно четкие, сохранившиеся до наших дней свидетельства и документы говорят о том, что рабби Ицхак Лурия Ашкенази и в самом деле жил на этой земле и, по меньшей мере, внешне выглядел как обычный человек из плоти и крови. Отрицать его существование бессмысленно, ибо то влияние, которое он оказал на еврейскую и мировую философию за отпущенные ему 38 лет жизни (а еще точнее, за ее последние два года) поистине не поддается оценке.

Сотни тысяч евреев молятся именно по составленному им молитвеннику, и поют субботние гимны на его стихи. Когда евреи, да и неевреи говорят о том, что они изучают каббалу, они имеют в виду именно лурианскую каббалу, то есть то толкование, которое дал этому тайному еврейскому учению именно рабби Ицхак Лурия-Ашкенази.

Его космогония, его взгляд на природу мироздания и путь человеческой души в этом мироздании определили философские и мировоззренческие установки не только многих великих раввинов, но и европейских философов и ученых, дойдя до них в отраженном, а порой и в искаженном свете.

Не буду скрывать – идея написания очерка о Святом Ари, владела мною тоже очень давно, может быть, уже несколько лет. Однако раз за разом я откладывал его написание. И не потому, что уже существует множество очерков и даже книг на эту тему, в том числе и на русском языке, а значит, мне вряд ли удастся поведать читателю что-то новое.

Нет, просто я уверен, что душа Святого Ари будет пристально следить за каждым словом, которое я о нем напишу, и если ему что-то в моем опусе не понравится, то непременно произойдет нечто, что помешает его написанию или публикации – «забастует» компьютер, начнет отключаться электричество или просто произойдет нечто уж совсем экстраординарное.

И все же, преодолев эти опасения, я придвинул кресло к столу и нажал на клавишу «Энтер»…

*  * 1 *  *

Предание о рождении будущего величайшего каббалиста всех времен напоминает легенду о рождении Раши.

Только разворачивается эта история не во Франции, а в Иерусалиме 1533 года. К тому времени в святом городе жило чуть больше полутора тысяч евреев, большинство из которых были выходцами из Испании, то есть сефардами. Евреи из стран Европы в те годы редко появлялись в Иерусалиме, да и то в качестве паломников, спешивших прикоснуться к святыням и вернуться домой.

Вот почему решение приехавшего из Бреста молодого раввина Шломо Лурия поселиться в Иерусалиме было событием необычайным, и за новичком быстро закрепилось прозвище Ашкенази – в соответствии с его происхождением. Женился же на рав Шломо Лурия на сефардской еврейке из Египта, и уже в самом этом факте легко можно усмотреть перст судьбы: в крови их сына соединились две основные ветви еврейского народа, словно символизируя его единство и предвещая будущее возвращение и единение всех евреев в Земле Израиля. И, видимо, не случайно именно их сыну было суждено составить молитвенник, который станет общим для сефардов и ашкеназов.

Однако первые годы брака молодых супругов были омрачены тем, что жене рава Шломо никак не удавалось зачать ребенка.

Однажды, гласит легенда, рав Шломо дольше обычного задержался в синагоге – молитва в ней давно закончилась, все прихожане разошлись по домам, а он все сидел над томом Талмуда. В какой-то момент он все же оторвался от книги, поднял голову – и увидел рядом с собой высокого седобородого старца.

– Я – пророк Элиягу, – сказал старец. – Я пришел поведать тебе, что вскоре твоя жена зачнет сына, который поразит мир своей мудростью и откроет те тайны Торы, которые до сих пор остаются скрытыми даже от самых посвященных. Я лично буду присутствовать при его обрезании, и потому прошу об одном: не начинайте этот обряд без меня, даже если тебе покажется, что я запаздываю.

Домой рав Шломо Лурия-Ашкенази возвращался в приподнятом настроении, но никому, даже жене, он не стал рассказывать о явлении ему пророка Элиягу. Сама жизнь, решил он, докажет, было ли это на самом деле, или просто ему привиделось.

Однако и в самом деле прошло не так уж много времени, и жена рава Шломо сообщила ему, что она беременна. В 1534 году у счастливых супругов родился сын, и если вы окажетесь в Иерусалиме, то многие его жители охотно покажут вам дом на улице Ор ха-Хаим, где произошло это радостное событие.

Согласно все тому же преданию, на обрезание новорожденного собрались все уважаемые евреи города, однако рав Шломо все медлил с началом церемонии, ожидая появления пророка Элиягу. Промедление затянулось настолько, что некоторые гости начали выражать свое возмущение, а в душу рава Шломо закралось сомнение, что новорожденный – это не тот великий сын, о котором ему возвестил пророк. Но в этот самый момент возле него появился видимый только ему пророк Элиягу.

– Нет, рав Шломо, это – именно тот ребенок, о котором я тебе говорил, – сказал он, и Шломо Лурия-Ашкенази к удивлению собравшихся тут же дал знак о том, что он готов ввести сына в союз Авраама, Исаака и Иакова.

При этом, разумеется, никто из присутствующих не подозревал, что мальчик, которого назвали Ицхаком, несет в себе душу самого Моше-рабейну, Моисея, величайшего из пророков, который когда-либо жил на земле. Ну, а в том, что рабби Ицхак Лурия-Ашкенази был перевоплощением самого пророка Моисея уверены почти все каббалисты, и мы еще приведем одну из легенд, на которой основано это мнение.

Выдающиеся способности маленького Ицхака к изучению Торы проявились уже в три года, почти сразу после того, как он научился читать и писать. С тех пор обычные детские игры не интересовали мальчика, и целые дни он проводил за книгами из отцовской библиотеки, поглощая их одну за другой.

Как было принято в те годы, рав Шломо нанял для сына учителя Торы, однако когда Ицхаку было пять лет, этот учитель явился в дом семьи Лурия и сообщил, что отказывается заниматься с их сыном.

– Что он такого натворил? – удивленно спросил рав Шломо. – Или он отказывается учить Тору?

– Как раз наоборот, – сказал учитель. – Он уже знает столько, что мне нечему его научить…

Рав Шломо нанял другого учителя, считавшегося большим знатоком Торы, но спустя несколько месяцев история повторилась – маленький Ицхак, как губка, впитывал в себя знания учителей и очень быстро достигал их уровня. Один почтенный раввин сменял другого, и вскоре в Иерусалиме попросту не осталось педагога, который был способен соизмериться с сыном рава Шломо в знании Торы. Слухи обо все новых успехах вундеркинда ходили по всему городу, и многие не скрывали, что завидуют супругам Ашкенази, которым Бог послал столь одаренного сына.

Но то ли чья-то зависть была слишком черной, то ли потому, что за все в жизни надо платить, но когда Ицхаку было только восемь лет рав Шломо Лурия-Ашкенази неожиданно тяжело заболел и спустя какое-то время скончался, оставив жену и сына без средств к существованию.

Главы иерусалимской общине предложили молодой вдове ежемесячное денежное пособие, которого бы хватило и на еду, и на покупку книг для Ицхака, однако гордость не позволила женщине принять эту помощь. Она стала зарабатывать на жизнь стиркой белья для соседок, а сына отдала учиться к бывшему раввину и учителя своего мужа раву Коломнису – пожалуй, единственному, кто еще мог чему-то его научить. Однако, когда спустя некоторое время рав Коломнис скончался, Ицхак и его мать словно осиротели второй раз. И хотя еврею запрещено покидать пределы Святой Земли без веской причины, на этот раз такая причина у бедной вдовы была – ведь теперь к отъезду ее подталкивала не только нищета, но и то, что сыну следовало найти достойного учителя.

Так в один из дней Ицхак с матерью отправились с большим торговым караваном из Иерусалима в Каир, где жил его родной дядя, Мордехай Френсис, откупивший у властей право на взимание таможенных пошлин.

Когда Ицхак с матерью подошли к роскошному дворцу реба Мордехая Френсиса, бывшему одному из самых богатых людей Египта, в сердце женщины закралась тревога: захочет ли признать ее родной брат, и если захочет, окажет ли ей помощь?..

Спустя несколько минут в кабинет Мордехая Френсиса осторожно постучал слуга и сообщил, что к нему на прием просится какая-то нищенка с ребенком.

– Видимо, ей нужны деньги, – сказал реб Френсис. – На, дай ей пару монет и скажи, что я занят.

Слуга взял деньги, вышел, но через пару минут вернулся.

– Эта нищая говорит, что она не нуждается в милостыне. Она утверждает, что она – ваша родная сестра.

– Сестра?! – изумился реб Френсис. – Ну, тогда зови ее в дом!

Когда закончились братские объятия и поцелуи, мать будущего Ари поведала брату о том, что произошло с ней за эти годы, и попросила подыскать для нее какую-нибудь работу.

– Что за глупости?! – возмутился Мордехай Френсис. – Я достаточно богат, чтобы помогать бедным и уж, конечно, для того, чтобы взять на содержание сестру и племянника. После этого его взор обратился на мальчика, и он спросил, чего бы тот сейчас хотел поесть?

– Скажите, а у вас есть в доме библиотека?! – вместо того, чтобы ответить на заданный ему вопрос, произнес мальчик.

– Библиотека? – удивился Френсис. – Конечно, есть, и, смею надеяться, одна из лучших в Каире!

– А можно мне на нее посмотреть?

– Посмотреть? Конечно, можно. Но разве ты не хочешь сначала поесть и немного отдохнуть с дороги? Разве ты не устал?!

– Немножко устал,- признался Ицхак. – Но я думаю, что как только я сяду за книгу и начну учить что-нибудь из Торы, усталость сразу пройдет.

– Что ж, давай пройдем в библиотеку. А ты не возражаешь, если я немного поучу Тору вместе с тобой? – спросил рав Мордехай Френсис, явно заинтригованный словами ребенка.

Дядя и племянник вместе уселись за том Талмуда, и очень скоро Мордехай Френсис вынужден был признать, что хотя он провел немало времени над священными книгами, этот мальчик явно превосходит его в знаниях и понимании смысла самых запутанных текстов.

Не исключено, что уже именно тогда он решил женить Ицхака на своей любимой дочери. Однако главное принятое в тот день Мордехаем Френсисом решение заключалось в том, что наутро он отправился к главе самой знаменитой каирской ешивы рабби Давиду Бен-Зимра, чтобы записать в нее своего племянника, несмотря на его юный, а точнее, совсем детский возраст.

 

*  * 2 *  *

Услышав рассказ Мордехая Френсиса о его необыкновенном племяннике, рав Бен-Зимра тоже заинтересовался мальчиком и согласился принять его в ешиву, хотя тот и не подходил для нее по возрасту.

– Ну, – сказал Ицхаку, вернувшись домой, Мордехай Френсис, – кажется, я нашел тебе достойного учителя. – Уже завтра ты сможешь отправиться в ешиву!

– А почему нужно ждать до завтра?! Разве нельзя начать уже сегодня?! – удивился Ицхак.

Думается, читатель уже догадался, что очень скоро Ицхак Лурия-Ашкенази стал первым учеником этой ешивы и любимцем рабби Давида Бен-Зимри. Объем его знаний был огромен, среди соучеников за ним прочно утвердилась репутация гения. И, хотя это, возможно, и не главное, согласно легендам, уже тогда начали проявляться его необычные способности – например, посмотрев на человека, он мог предсказать его ближайшее и отдаленное будущее.

Когда Ицхаку исполнилось 15 лет, Мордехай Френсис осторожно завел с ним разговор о женитьбе. К тому времени, его дочь тоже подросла, однако, будучи чрезвычайно умным человеком, реб Френсис решил не подталкивать дочь и племянника друг к другу, а дать им полную свободу выбора. Но и Ицхак, и его юная кузина один за другим отвергали все предложенные им партии, и настал день, когда Мордехай Френсис как бы ненароком заметил дочери, что у него есть для нее на примете еще один вариант – юный Ицхак Лурия, который, по сути дела, вырос в их доме.

Заметил он-то вроде бы ненароком, но почти тут же получил согласие дочери, а вслед за ним – и однозначное согласие племянника.

Судя по хроникам, свадьба Ицхака Лурии-Ашкенази с дочерью Мордехая Френсиса была одной из самых пышных свадеб за всю историю Каира. На нее собралось сотни гостей, в том числе и вся египетская аристократия того времени. Ну, а после свадьбы молодые остались в доме Френсиса, и юный Ицхак снова с головой погрузился в учебу.

Однако вскоре рабби Давид Бен-Зимра вызва любимого ученика на беседу, чтобы сказать, что ему пришло время покинуть ешиву.

– Всему, чему я мог научить тебя, ты уже научился, сказал он. – По сути дела, ты уже сам давно заслуживаешь того, чтобы называться раввином. Но, думаю, ты должен продолжить учиться дальше – у гаона рабби Бецалеля Ашкенази.

Так Ицхак Лурия-Ашкенази оказался в новой ешиве, слава о которой шла по всему еврейскому миру, но в которую допускали далеко не каждого, ибо там изучалась Каббала – тайная Тора, знание которой считалось уделом лишь немногих избранных. Но именно приобщения к этим тайнам и жаждала душа юного Лурия-Ашкенази – придя в эту ешиву, он проучился в ней целых семь лет, и, несомненно, именно в те годы приобрел многие из своих удивительных знаний.

Во время учебы в этой ешиве Ицхак Лурия-Ашкенази, однажды зайдя в синагогу на молитву, обратил внимание на стоявшего в стороне мужчину, державшего в руках какую-то старую книгу. Будучи завзятым книголюбом и ценителем старых фолиантов, Ицхак заинтересовался, что эта за книга, и осторожно заглянул в нее из-за спины незнакомца. Его изумление возросло еще больше, когда он понял, что это –«Зоар», основа основ Каббалы, творение великого рабби Шимона бар-Йохая – Рашби. Книга эта считалась в те времена большой редкостью, и ее не было даже в библиотеке ешивы рабби Бецалеля Ашкенази.

Решив, что перед ним – великий знаток Торы, Ицхак предложил мужчине дать ему урок по «Зоар».

– Ну что вы, – смутился тот. – Если честно, я обыкновенный купец, ничего не сведущий в Торе. Книга эта оказалась у меня случайно, а так как я не умею читать, то и таскаю ее в синагогу вместо молитвенника – пусть люди думают, что я молюсь так же, как и все…

– Тогда, может быть, вы согласитесь продать мне эту книгу? – вкрадчиво спросил Ицхак.

– Нет, – ответил, возможно, неграмотный, но отнюдь не глупый купец, видевший, как загорелись глаза при виде книги у юноши. – Деньги мне ни к чему. Но ведь вы, кажется, зять начальника египетской таможни? Не соблаговолите ли вы в обмен на книгу попросить у своего тестя освободить меня от уплаты таможенной пошлины?

Понятно, что на самом деле купец запросил за книгу поистине огромные деньги, но разве было что-то, чего реб Мордехай Френсис не сделал бы для своего любимого зятя и племянника?!

Так в руках Ицхака Лурии-Ашкенази оказалась великая книга «Зоар» и теперь он дни и ночи напролет проводил над ее страницами. Открывшиеся ему тайны мироздания потрясли его, и каждый день приносил ему все новые и новые такие открытия.

Однажды он долго ломал голову над одной из глав книги, пока, наконец, не понял ее смысл, и только после этого позволил себе лечь спать. Но во сне он услышал словно раздающийся с неба голос:

– Ты действительно постиг сегодня многое из того, что не дано было постигнуть другим. Но если ты думаешь, что ты до конца понял то, что хотел сказать Рашби, то ты ошибаешься.

Сразу после этих слов Ицхак Лурия пробудился, поспешил окунуться в микве и снова сел за книгу. Углубившись в ее текст, он понял, что голос был прав – самый глубинный его смысл открылся ему только после этого, нового усилия.

Чрезвычайно довольный собой, Ицхак Лурия перешел к следующей странице, снова просидел над ней весь день, но ночью услышал во сне тот же голос, утверждающий, что он опять многое недопонял в тексте. При этом на сей раз голос четко перечислил те вопросы, которые он должен разрешить при изучении.

Все повторилось: молодой каббалист проснулся, очистился в микве, засел за учебу, но понял… что не может найти ответы на заданные ему во сне вопросы.

Тогда у него возникла мысль, что для того, чтобы полностью погрузиться в учебу, он должен отдалиться от мирской суеты, оставить окончательно ешиву и оказаться в полном одиночестве. Вот только, где найти место, где он мог бы пожить в таком одиночестве?

Ответ на этот вопрос рабби Ицхаку подсказала жена: она вспомнила, что отец рассказывал ей, что где-то на острове посреди Нила стоит хижина, которую выстроили для того, чтобы там время от времени могли отдыхать таможенники, занимающиеся ловлей контрабандистов. «Думаю, отец не откажется отдать эту хижину в твое распоряжение, – сказала она, – а таможенники вполне могут построить новую”.

Мордехай Френсис и в самом деле не отказал. С тех пор в течение нескольких лет Ицхак Лурия-Ашкенази жил в этой хижине, возвращаясь домой, к жене, только по субботам. Спокойное течение Нила успокаивало его душу и действительно создавало идеальные условия для учебы.

В этот период уединения ему и открылись самые сокровенные тайны Каббалы. Одна из легенд гласит, что в хижине уроки Ицхаку Лурие давал сам пророк Элиягу – так, как когда-то он давал уроки самому провозвестнику каббалы Рашби. Элиягу и научил рабби Ицхака Лурия Ашкенази понимать язык зверей и птиц, мгновенно, при одном взгляде на человека, определять, кем он был в прошлой жизни, а также все, что он пережил в жизни нынешней и т.д.

Другая легенда, которая, впрочем, не противоречит этой, первой, гласит, что свои тайные знания рабби Ицхак Лурия получал не только во время изучения «Зоар», но и во сне, когда он поднимался в высшие миры, где встречался с душами величайших мудрецов Израиля и брал у них уроки. Третья, впрочем, объединяет эти две первые и утверждает, что пророк Элиягу являлся рабби Ицхаку Лурия и давал ему уроки именно во сне, причем происходило это из ночи в ночь.

В эти же дни, рабби Ицхак Лурия, по всей видимости, и написал свою единственную книгу «Сифра ди-цниута» («Книга сокровенного»).

Ему было уже тридцать пять лет, когда в одну из ночей ему снова, как обычно явился пророк Элиягу и сообщил, что на этот раз он пришел не в качестве учителя.

– Мне поручено передать, – сказал Элиягу, – что пришло для тебя время подняться в Землю Израиля, ибо только там могут открыться человеку тайны всех тайн Вселенной. День твоего ухода из этого мира недалек, а ты еще многое должен постигнуть и передать ту часть знаний, которую тебе разрешат передать, своему ученику Хаиму Виталю. Сейчас он живет в Дамаске, но вскоре сам придет к тебе в Цфат. Именно в Цфате велено тебе поселиться, и именно там ты поднимешься на новый уровень знания и святости».

Вот так в конце 1569 или в начале 1570 года рабби Ицхак вместе с женой и детьми и оказался в Цфате.

К тому времени это был большой процветающий город, заселенный, в основном, евреями. На весь Ближний Восток славился Цфат своими сыроварнями, ткацкими фабриками, искусными ювелирами. Закупать товары в этот город приезжали купцы из Египта, Сирии, Ливана и даже из Турции.

Но – самое главное – Цфат был в те годы подлинным всемирным центром еврейской учености. Здесь жили и творили самые выдающие раввины того мира – рав Шломо Алькабец, рав Йорсеф Каро, рав Моше Альтшейх и многие другие. Здесь же возникла и сформировалась школа великого каббалиста рава Моше Кордоверо.

Не удивительно, что никто в городе поначалу не обратил внимание на еще относительно молодого новосела из Египта, поселившегося с семьей в скромном доме и открывшего лавочку по торговле шерстью.

Между тем, его приезд означал поистине новую эпоху в жизни Цфата. Именно за те два с небольшим года, которые рабби Ицхаку-Лурие Ашкенази было суждено прожить в Цфате, ему предстояло превратиться в «Элоки рабби Ицхаки» – «Божественного рабби Ицхака», или если переводить это имя в ивритскую аббревиатуру – Ари. Еще точнее и правильнее – в Святого Ари.

 

*  * 3 *  *

…Вскоре по приезде в Цфат рабби Ицхак Лурия присоединился в качестве рядового ученика к кружку по изучению каббалы, который вел великий рабби Моше Кордоверо. Члены кружка посматривали на новичка свысока – по их мнению, он был еще слишком молод, чтобы изучать тайное учение, и уж, конечно, не мог соперничать с ними в знаниях.

Но рабби Кордоверо не был бы великим каббалистом, если бы почти мгновенно не понял, что именно новому ученику суждено стать его преемником, тем человеком, который пойдет в познании каббалы куда дальше, чем он, и само появление этого ученика означает, что его миссия исполнена и дни подошли к концу.

– Пройдет немного времени, и я умру, – сказал рабби Моше Кордоверо ученикам. – На мое место придет один из вас. Мне запрещено открывать вам его имя, но вы и сами поймете это на моих похоронах. То, что он будет открывать на своих уроках, поначалу покажется вам странным, непонятным, и даже отличным от того, что говорил я. Но слушайте его, ибо его уста – это уста пророка.

Летом 1570 года рабби Моше Кордоверо скончался.

Когда ученики принесли его тело на кладбище, и могильщики стали рыть могилу, рабби Ицхак Лурия неожиданно вмешался.

– Нет, нет! – сказал он. – Хоронить рабби Моше надо вон там – где стоит облачный столп. Столп и послан, чтобы указать нам, где именно должен лежать столь великий человек!

Никто из собравшихся на кладбище никакого облачного столпа не увидел, однако всем стало ясно, что это и есть тот знак, о котором говорил перед смертью их учитель. Так рабби Ицхак Лурия Ашкенази стал главой кружка каббалистов и духовным наследником рабби Моше Кордоверо.

Однако Виленский гаон не случайно сказал, что там, где кончается каббала рабби Кордоверо, начинается каббала Ари.

Разница между учениями этих двух каббалистов напоминает разницу между физикой Ньютона и Эйнштейна. Последний, как известно, ни в коем случае не «отменил» законы Ньютона – он просто показал, что они являются частным случаем других, куда более глобальных законов, «физикой малых скоростей». Когда же мы начинаем оперировать скоростями, близкими к скорости света – все меняется, и для описания происходящего нужен уже совсем другой математический аппарат.

Вместе с тем картина мироздания, построенная Ари на основе идеи «цимцума», того, что Всевышний «сжал», «сократил» самого себя для построения Вселенной и придания ей некой, скажем так, ограниченной автономии развития, необычайно логична, красива и убедительна.

Можно даже сказать, убедительна до математической точности, чем-то напоминает математическую модель. И самое главное – в этой системе нет ничего случайного, любая, самая малая ее часть, ее прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны между собой. Не только каждый человек, но и каждое живое существо несет в себе в этой системе опыт всех своих прошлых жизней, и от того, как оно выполнит задачу, возложенную на нее в нынешнем воплощении, будет зависеть ее последующая судьба. Или вообще будет решено, что данная душа выполнила свою задачу, прошла исправление и может больше не являться в этот материальный мир.

С этой точки зрения вся окружающая действительность начинала восприниматься по-другому. Два ворона, кружившие над цфатскими каббалистами во время очередного урока, оказывались никем иным, как перевоплощением душ царя Балака и пророка Валаама – злейших врагов Израиля, пытавшихся помешать ему завоевать землю обетованную.

Попавшаяся в мышеловку мышь являла собой перевоплощение антисемита, вредившего при жизни евреям и т.д.

Словом, во всем происходящем, согласно Ари, надо пытаться найти его подлинные глубинные причины, а не ограничиться константацией внешних, очевидных фактов – и тогда все предстает по-другому.

К примеру, рассказывают, что жители дома, рядом с которым поселилась семья Ари, всячески насмехались над ним и допекали и его и жену. Но однажды Ари не выдержал и пригрозил соседям, что если они будут продолжать отравлять ему жизнь, то он помолится – и они провалятся под землю. И травля и насмешки с того дня полностью прекратились, а соседи стали посматривать на Ари с явной опаской.

Когда ученики спросили Ари, что так напугало его соседей, тот объяснил:

– Все очень просто. Корень моей души происходит из души Моше-рабейну, а корень их душ – из душ Датана и Авирама, которые всячески ему досаждали до тех пор, пока вместе с Корахом и другими бунтовщиками не провалились заживо под землю. Когда я им пригрозил, события их прошлой жизни всплыли в их подсознании, и они смертельно испугались, хотя, возможно, и сами не поняли чего.

Много великих тайн, много чего необычайного и удивительного довелось не только увидеть, но и услышать ученикам рабби Ицхака Лурии Ашукенази за те два года, которые он был с ними. Однако поначалу – что там скрывать! – далеко не все, несмотря на знамение, явленное им на кладбище, приняли его в качестве учителя.

В первые месяцы то один, то другой ученик пытался задать Ари каверзные вопросы, однако никому из них это так ни разу и не удалось. Вновь и вновь они убеждались, что новый учитель является не только достойным преемником рабби Моше Кордоверо, но, возможно, является и более великим человеком, чем его предшественник. Поражали не только его поистине обширные познания и умение с помощью острого, как скальпель, анализа, вскрыть сущность того или иного вопроса- поражало то, что Ари с легкостью читал их мысли, словно воочию видел, что происходит в их душах и всегда заранее знал, какие именно вопросы они хотят ему задать.

– Сейчас рядом со мной стоит душа рабби Моше Кордоверо, – к примеру, говорил Ари ученику,  – и подсказывает, что ответ на вопрос, который тебя мучает, есть в предисловии к его книге «Хидушим». Пойди к нему домой, попроси у вдовы рукопись этой книги – и ты найдешь ответ.

Не удивительно, что вскоре все члены кружка каббалистов стали кто шепотом, кто и в голос рассказывать в городе о величии и необычайных способностях своего учителя творить чудеса и провидеть тайное.

Дошли эти слухи и до первого учителя Ари, знаменитого раввина Давида Бен-Зимри. Считая, что Ари еще слишком молод для того, чтобы изучать каббалу, не говоря уже о том, чтобы преподавать ее, рав Бен-Зимри направил из Египта в Цфат другого учителя Ари – рава Бецалеля, наказав ему, чтобы тот отговорил Ари хотя бы от преподавательской деятельности.

Рав Бецалель решил появиться на уроке Ари внезапно – таким образом, считал он, ему удастся привести молодого каббалиста в замешательство и облегчить себе выполнение своего поручения. Однако, когда он открыл дверь в комнату, где проходил урок, то с удивлением обнаружил среди сидящих там учеников… рава Давида Бен-Зимри. На какой-то момент рав Бецалель заслушался тем, как Ари комментирует особо трудное место из «Зоара», однако затем решил, что раз сам Давид Бен-Зимри здесь, то говорить с Ари ему не о чем, и вышел из комнаты.

– Ну как, – спросил раби Бецалеля по его возвращении в Египет рабби Бен-Зимри. – Тебе удалось повлиять на рабби Ицхака? Он тебя, по меньшей мере, выслушал?

– Странный вопрос! Ты ведь сам был на его уроке и слушал его комментарий «Зоара»! Я думал, ты убедился, что рабби Ицхак больше, чем кто-либо другой достоин преподавать каббалу, –  ответил  раби Бецалель.

– Я был в Цфате, на уроке рабби Ицхака? Ты уверен, что видел именно меня?! – удивился рав Бен-Зимри.

И после того, как рав Бецалель заверил его, что он не мог ошибиться и в самом деле воочию видел рабби Давида Бен-Зимри в Цфате, оба раввина решили, что в обличье рава Бен-Зимри на уроке Ари сидел сам  пророк Элиягу.

Вскоре рассказы о необычных способностях рабби Ицхака Лурии Ашкенази стали с удивительной скоростью распространяться по всему еврейскому миру, зачастую вызывая резкое недовольство выдающихся европейских раввинов, считающих, что от всей этой мистики до ереси – только один шаг.

И тем не менее, слава Ари ширилась, и в Цфат то и дело приезжали люди, желавшие проверить, насколько правдивы идущие о нем слухи. Одна из самых красивых легенд о подобных визитерах рассказывает, что однажды в Цфате появился богатый купец из Египта. Не веривший, что называется, ни в черта, ни в дьявола он потребовал, чтобы Ари в присутствии всех собравшихся в синагоге людей перечислил бы ему все основанные события его жизни и основные грехи, которые он совершил.

– Может быть, нам все-таки лучше поговорить наедине? – спокойно спросил Ари, но при этом в его голосе была такая сила, что купец сник.

– Ну, может, в начале и правда наедине, но затем уже я всем расскажу, что ты мне наговорил! – тем не менее, заявил он.

Однако когда, оставшись наедине с купцом, рабби Ицхак и в самом деле поведал ему всю историю его жизни и напомнил о совершенных им тайно преступлениях, в том числе и убийствах, купец переменился в лице. Он понял, что перед ним – не аферист, не ловкий фокусник, а подлинный провидец. Когда же Ари сказал купцу, что приговор ему уже вынесен и после его смерти его ждут ужасающие муки сначала в аду, а затем и в новом воплощении, купец упал перед Ари на колени, заявил, что раскаивается во всех своих прошлых грехах и просит назначить ему любое наказание, лишь бы он смог их искупить.

Ари в ответ на это заметил, что единственное, что может смягчить участь купца – это его немедленная казнь через удушение, то есть залитие ему в горло расплавленного свинца.

Купец, не раздумывая, заявил, что он согласен, лег на кушетку, а Ари начал плавить свинец в тигле. Но, разумеется, в последний момент вместо расплавленного свинца он влил в горло своего гостя горячий мед, а когда тот понял, что смерть миновала, вернулся в Египет и до конца жизни прожил, как великий праведник, щедро жертвуя деньги беднякам.

Множество историй, рассказывающих о взаимоотношениях Ари с его учениками, вновь и вновь подтверждают его веру в существование неких неразрывных связей между всеми живыми существами и всем происходящим в мироздании.

Так, однажды, Ари отослал своего ученика домой, заявив, что тот не может принимать участия в уроке, пока не покормит своих кур. Ученик поспешил к себе, обнаружил, что и в самом деле забыл покормить и напоить домашнюю птицу, и исправил эту ошибку. Когда он, вернувшись, спросил учителя, стоило ли обращать внимание на такую ерунду, Ари ответил, что это совсем не ерунда: не получив положенной им пищи, куры начали страдать от голода и жаловаться Богу на своего хозяина. В итоге за страдания невинных созданий мог быть наказан не только этот ученик, но и вся его семья, его товарищи по учебе (в конце концов, если бы не было уроков Каббалы, то он бы не забыл покормить кур), а, возможно, и весь Цфат…

В другой раз, проводя урок в роще за Цфатом, Ари вдруг прервал объяснения, замолчал, словно к чему-то прислушиваясь, а затем заявил, что городу угрожает большая опасность – к нему приближается армада саранчи, которая пожрет посевы на окрестных полях и уничтожит все сады в Цфате, так что зимой в нем начнется голод.

– Но у нас есть еще несколько часов, чтобы все исправить, – добавил Ари. – Все дело в том, что в городе есть один бедняк, которому нечем кормить детей. Сегодня утром он молился с такой силой, так горько плакался на свою жизнь, что на Небесах решили, что все жители Цфата должны ответить за свое жестокосердие и отказ помочь ему в его нужде. Как он голодает – так и они будут голодать! Однако если вы сейчас поспешите к нему в дом, накормите его и его детей, пообещаете заботиться о его семье и впредь, приговор будет отменен.

Так и было сделано. Ученики Ари явились в дом бедняка с подарками в руках, пообещали оказывать ему всяческую помощь, пока не найдут для него подходящую работу и попросили помолиться за город. Вскоре после этого все жители Цфата явственно увидели, как на горизонте показалась туча саранчи, но внезапно поднявшийся ветер повернул ее к сторону от города.

Одной из самых замечательных историй, связанных с Ари, является, на мой взгляд история о швейной фабрике цфатского мануфактурщика Моше Галанти. Явившись к рабби Ицхаку, фабрикант спросил его, есть ли на нем какой-нибудь грех?

– Да, – ответил Ари. – Я вижу, что на твоей совести есть воровство, хоть и неявное.

Галанти был озадачен: всю свою жизнь он старался жить предельно честно, никогда никого не обманывал и не брал чужого, и вдруг – воровство! Опечаленный, он пришел к себе на фабрику и начал спрашивать у рабочих, не считают ли они, что он их в чем-то обкрадывает или обсчитывает? Однако рабочие заверили его, что они всем довольны и считают своего хозяина очень порядочным человеком.

– Пересчитываете ли вы деньги, когда я выдаю вам зарплату? – продолжил свои расспросы Галанти.

– Зачем?! Мы уверены в твоей честности! – последовал ответ.

– Вот оно в чем дело! – воскликнул рав Моше Галанти. – Но ведь я мог случайно ошибиться, а если я кого-то из вас обсчитал, то это и есть воровство!

Он велел принести в цех огромную миску, полную монет и заявил, что каждый может взять из нее столько денег, сколько пожелает нужным. Однако никто из рабочих и не подумал приблизиться к этой миске. Только одна из ткачих подошла к ней, взяла горсть монет и вернулась за свое рабочее место.

Вечером рав Моше Галанти снова пришел к Ари и спросил, что он видит теперь.

– Да, теперь знак воровства исчез с твоего лба, – признал Ари.

– Но откуда он вообще взялся?! – изумился рав Галанти.

– Все очень просто,- объяснил Ари. – Та женщина, которая взяла горсть монет, на самом деле большая мастерица, и ее труд должен оплачиваться выше, чем остальных ткачих. Недоплачивая ей деньги, ты, по сути дела, воровал у нее, и она взяла из миски лишь то, что ты был ей должен.

А ведь есть еще истории о том, как рабби Ицхак Лурия во время празднования Лаг ба-омера на горе Мирон танцевал с самим автором книги «Зоар» раби Шимоном бар-Йохаем; истории о том, как он вызывал души еврейских праотцев, очень похожая на ту, что рассказывают о Магарале и короле Рудольфе; рассказ, как рабби Ицхак перенес своего ученика Хаима Виталя в Краков за несколько часов до субботы и вернул обратно прежде, чем Царица-суббота вошла в свои права…

Но вот тут-то, раз уж мы его вспомнили и пришло время поговорить о рабби Хаиме Витале-Калабрисе, без которого мир никогда бы не познакомился с каббалистическим учением Святого Ари.
*  * 4 *  *

Надо заметить, что чем больше росла слава Ари, тем больше жителей Цфата стремилось войти в число его учеников, однако большинство из них наталкивалось на однозначный отказ. Лишь один раз рабби Ицхак вроде бы все-таки уступил: поддавшись на уговоры рабби Моше Альтшейха, он согласился, чтобы тот принял участие в уроке. Однако, когда рав Альшейх явился на указанное ему место, где он должен был встретиться с Ари и другими его учениками, на него навалилась такая сонливость, что он заснул и проснулся, когда урок уже кончился.

«Твоя душа просто не создана для Каббалы, но твои комментарии к открытой Торе пригодятся многим поколениям», – объяснил ему Ари.

Другим своим ученикам Ари категорически запрещал записывать свои лекции, а так как для него не было ничего тайного, то страшно сердился, когда они нарушали это его указание.

Но вот с рабби Хаимом Виталем все было иначе. Как помнит читатель, явившийся Ари в Египте пророк Элиягу открыл ему, что время его земной жизни подходит к концу, а ту часть его знаний, которую ему разрешено открыть, он должен передать прежде всего Хаиму Виталю. Однако когда по приезде в Цфат рабби Ицхак Лурия спросил местных жителей, как ему найти Хаима Виталя, ему ответили, что тот также входил в кружок учеников рабби Моше Кордоверо, но недавно уехал в Дамаск.

Рабби Виталю было в то время 28 лет. Несмотря на относительно молодой возраст, он уде считался выдающимся знатоком как Свяшенного Писания, так и Каббалы, и в Дамаске вокруг него быстро образовался круг учеников, с восторгом внимавших каждому его слову.

Ари начал выходить на связь с рабби Хаимом Виталем с помощью старого, испытанного способа – вещих снов.

О, разумеется, мы с вами образованные люди и знаем, что наши сновидения – это не более, чем функция нашего мозга, причудливые игры нейронов. Правда, пока никто из ученых до сих пор не нашел ответа на простой вопрос о том, для чего человеку необходимо время от времени поспать и на основе каких закономерностей формируются наши сновидения, да нам это и не интересно.

Но каббалисты-то считают иначе! Для них сон – это выход души в иную реальность, с иными законами времени и пространства. И один из первых навыков, которые должен освоить тот, кто занимается практической каббалой – это уметь управлять собой во время сновидения. То есть не просто отпускать свою душу в свободный полет по этой самой иной реальности, а чувствовать в ней себя приблизительно так же, как чувствует себя любой человек в родном городе, уметь являться в заранее заданное место и встречаться с теми, с кем тебе нужно встретиться и побеседовать. Из ночи в ночь рабби Ицхак Лурия являлся во сне рабби Хаиму Виталю.

– Я жду тебя в Цфате, чтобы открыть тебе величайшие тайны. Я – учитель, ты – ученик: так распределены наши роли. Ты нужен мне. но я нужен тебе еще больше, ибо без меня ты не можешь исполнить то, ради чего был послан в этот мир. Я жду тебя в Цфате! – вновь и вновь говорил он ему.

Но рабби Виталю было хорошо в Дамаске, ему не хотелось покидать этот город, а потому он объяснял для себя эти сновидения, как просто навязчивые наваждения, от которых надо было каким-то образом избавиться. Однако сны возвращались, голос Ари в них звучал все более грозно и требовательно. А когда рабби Хаим Виталь, изучая книгу «Зоар» вдруг наткнулся на три вопроса, на которые никак не мог получить ответа во сне ему было сообщено, что ответы на них он получит только если явится к рабби Ицхаку Лурие в Цфат.

И настал день, когда Виталь решил, что, возможно, сны эти и в самом деле вещие и направился из Дамаска в Цфат, благ города эти, если разобраться, расположены совсем недалеко друг от друга.

Рабби Хаиму не нужно было спрашивать, где живет Ицхак Лурия Ашкенази – это ему было открыто во все тех же снах, и потому сразу по приезде он направился к указанному ему дому. Но и Ари узнал о приезде Хаима Виталя в тот самый момент, когда тот вступил на улицы Цфата, а когда увидел в окне рабби Хаима, довольно улыбнулся.

– Вот идет человек, который думает, что пришел испытать меня, – сказал он домочадцам. – Скажите ему, что я у себя в лавке.

Когда через несколько минут Хаим Виталь вошел в лавку. Ари сидел в ней, склонившись над амбарными книгами и делая какие-то подсчеты.

– Скажи мне, любезнейший, – обратился он рабби Ицхаку, – мне сказали, что здесь я найду главу цфатских каббалистов рабби Ицхака Лурию Ашкенази. Ты ли это?

– Я и в самом деле Ицхак Лурия Ашкенази, но во всем остальном ты ошибся, – последовал ответ. – Я не каббалист, а простой торговец шерстью и тканями. Может быть, ты желаешь что-нибудь купить?

Эти слова повергли рабби Хаима в смятение. Теперь он точно знал, что мучавшие его сны были полной чепухой, и в Цфат он явился исключительно по собственной глупости.

Как раз в этот момент в лавку заглянули два покупателя, и услышав, как рабби Ицхак расписывает достоинства своих товаров и торгуется о цене, Хаим Виталь окончательно убедился в справедливости этой своей мысли. Когда покупатели стали выходить из лавки, рабби Хаим решил последовать за ними, но когда он был у самой двери, Ари окликнул его.

– Куда же ты спешишь? – окликнул он его. – Разве тебе не интересно узнать ответ на свой первый вопрос?

И четко сформуллировав один из мучавших Виталя вопросов, он дал на него столь глубокий и ясный ответ, что рабби Виталь почувствовал, как пол уходит у него из-под ног – то, что казалось ему тайной, сокрытой за семью печатями, этот торгаш открыл ему за одну минуту, словно мановением руки сломав эти печати одну за другой.

– Кажется, ты все-таки решил, что тебе есть, что купить в моей лавке? – с улыбкой заметил Ари.

– Я еще не покупаю, а только прицениваюсь, – принял Хаим Видаль правила игры. – Может, у тебя есть ответ и на второй мой вопрос?

И вновь, прежде, чем он успел произнести вслух сам вопрос, Ари начал отвечать на него и ответ этот поразил рабби Хаима Виталя еще больше, чем ответ на первый вопрос. Когда же отзвучал ответ и на третий вопрос, рабби Хаим Виталь, согласно легенде, с рыданиями упал на колени и стал молить рабби Ицхака взять его в ученики, помочь его душе очиститься и причаститься к тем великим тайнам, но даже если он откажется это сделать, все равно не прогонять его.

– Встань! – сказал рабби Ицхак. – Не скрою, на Небесах уже было решено наказать тебя за то, что ты так долго медлил с приходом в Цфат, и мне едва не запретили брать тебя в ученики. Однако то, что ты пришел и раскаялся в своем промедлении, изменило вынесенный приговор.

Так встретились Учитель и Ученик, имена которых неразрывно связаны в истории еврейского народа и духовной культуре всего человечества.

Появление рабби Хаима Виталя на уроке в кружке каббалистов не удивило никого из учеников – все они были хорошо знакомы с ним еще по тому времени, когда он числился любимым учеником раби Моше Кордоверо. Но сам рабби Хаим Виталь не раз спрашивал Ари, почему выбор пал именно на него – многие товарищи по кружку казались ему куда более достойными для той миссии, к которой готовил его Ари.

По словам Ари, все дело было в том, что корни души Хаима Видаля уходили к душам таких людей как праотец еврейского народа Яаков, пророк Шмуэль и рабби Акива, а потому ему было дано до конца понять учение Ари и насколько возможно точно донести его до потомков…

 

*  * 5 *  *

Согласно преданию, несмотря на все заверения Ари о том, что именно ему уготовано передать тайны Каббалы потомкам, учеба у раби Хаима Виталя поначалу совершенно не клеилась.

Сидя на уроке, он прекрасно понимал все объяснения раби Ицхака, но как только урок заканчивался, обнаруживал, что ему совсем ничего не удалось удержать в памяти. Некоторое время Хаим Виталь стеснялся признаться в этом учителю, но в конце концов был вынужден это сделать: как он мог передать кому-то учение Ари, если сам из него ничего не помнил?

Однако Ари был, похоже, готов к этому.

В один из дней он взял с собой раби Хаима Виталя в Тверию, достал там лодку и на ней учитель и ученик отправились в плавание по Кинерету. Неожиданно раби Ицхак велел Хаиму Виталю остановиться и указал на воду – посреди озера отчетливо выделялся квадрат, вода внутри которого явно хоть и немного, но все же отличалась от воды во всем остальном озере.

– Это – колодец Мирьям, тот самый который сорок лет сопровождал евреев по пустыне. Попробуй отпить из него воды! – велел Ари.

Раби Хаим Виталь зачерпнул воды из этого квадрата и вдоволь напился.

– Ну, вот и все! – удовлетворенно заметил раби Ицхак Лурия. – Теперь твоя память будет цепко держать все получаемые тобой знания.

Так оно и вышло – все проблемы с памятью у Хаима Виталя как рукой сняло.

Зато очень скоро на него навалилась новая беда, мешавшая ему конспектировать уроки учителя – у него развилась сильнейшая болезнь глаз, которую, вероятно, в наши дни диагностировали бы как конъюнктивит. Рабби Хаим решил, что болезнь послана ему потому, что он еще недостоин стать летописцем жизни и кодификатором учения Ари, а потому усилил работу над собой, всячески пытался очистить свою душу и тело, но ничего не помогало – болезнь не проходила, и ему снова пришлось открыться рабби Ицхаку.

Ари в ответ спросил, смотрит ли тот на него во время молитвы? Раби Хаим вынужден был признаться, что не только смотрит, но и видит, как в эти минуты от раби Ицхака исходит такое сияние, что он просто не в силах оторвать от него глаз.

– В этом-то все и дело, – объяснил Ари. – Когда я молюсь, особенно с того момента, как читаю «Шма, Исраэль» и до конца молитвы «Восемнадцать благословений», я притягиваю к себе очень сильный Божественный свет, который и порти твои глаза. Не смей больше смотреть на меня во время молитвы!

Рассказывают также, что раби Хаим Виталь мечтал как можно скорее овладеть всеми тайными знаниями и умениями Ари, в том числе, и хиромантией – чтением по руке, позволяющем узнать все о человеке и заглянуть в его будущее. Много раз просил он Ари дать ему урок по хиромантии, но тот отказывался. И тогда Хаим Виталь решил пойти на хитрость: он заплатил небольшую сумму бедной вдове с тем, чтобы та отправилась к Ари и попросила его прочесть по руке, что ждет в будущем ее и ее единственную дочь. Вдова должна была запомнить все, что ей скажет раби Ицхак и рассказать об этом Виталю, а тот, сопоставляя линии на ее руке с предсказанием Ари, смог бы проникнуть в тайны хиромантии. Однако когда эта женщина пришла к Ари и протянула ему руку, тот лишь улыбнулся.

– Мне незачем смотреть на руку, чтобы ответить на твои вопросы, – сказал он. – Просто положи руку на стену и спрашивай…

Вслед за этим Ари не только пересказал вдове всю историю ее жизни, но и обрисовал, как она сложится дальше и когда именно ее засидевшаяся в девицах дочь выйдет замуж.

– Передай раби Хаиму, – сказал он на прощание, – что хиромантия не имеет к Каббале никакого отношения. И для того, чтобы видеть происходящее в душах людей, каббалисту вовсе не нужно прибегать к чтению по руке.

Это был один из важнейших уроков Ари, преподанных не только Хаиму Виталю, но и всем будущим поколениям: ни в коем случае нельзя путать Каббалу с дешевой мистикой и колдовскими трюками. Нет, Каббала заключается, прежде всего, в познании тайн мироздания, созданного Творцом и, если хотите, пытается проникнуть в саму природу Творца, в те механизмы, с помощью которых Он управляет миром. Ну, а когда тебе известны эти механизмы, ты и сам можешь влиять на этот мир, подобно тому, как, изучив принципы программирования, программист сам начинает писать программы, способные управлять целыми производственными процессами. Это знание рычагов управления миром и умение ими пользоваться и называется практической каббалой.

После конфуза с вдовой, раби Хаим Виталь уже больше не пытался ловчить, а просто, как губка, впитывал слова раби Ицхака, открывавшего ему все новые и новые глубины тайного еврейского учения.

Эти знания он потом и запечатлел в главном труде своей жизни – книге «Эц Хаим» («Дерево Жизни»), являющемся и сегодня нашим главным источником знаний по лурианской каббале.

 

*  * 6 *  *

Главной движущей силой души раби Хаима Виталя была постоянно сжигающая его жажда познания, и потому, когда на тот или иной его вопрос Ари отвечал, что еще не может дать на него ответ или же, что на этот вопрос ему вообще Свыше запретили отвечать, он не мог скрыть своего разочарования. Кроме того, Хаима Виталя не устраивало, что некоторыми тайными знаниями учитель делится только с ним и настаивает, чтобы он задавал все свои вопросы, когда они окажутся наедине – ему казалось, что таким образом он обкрадывает своих товарищей по учебе.

Однажды на уроке по книге «Зоар» раби Хаим Виталь вновь не удержался и задал Ари вопрос, в чем смысл притчи о лани, которую при родах должен был укусить змей? Вопрос этот заинтересовал и других учеников, и они с нетерпением стали ждать ответа.

– Сколько раз я просил тебя придержать свои вопросы до окончания урока, но ты опять не послушал меня, – с укоризной заметил Ари. –  Между тем, я обязан отвечать тебе на любой твой вопрос, хотя есть тайны, за раскрытие которых приходится очень дорого платить… Что ж, теперь у меня нет права не ответить, хотя после того, как я отвечу, произойдет нечто страшное…

Когда Ари закончил свои разъяснения, в комнате воцарилась тишина, и затем один из учеников решился спросить, что же такого страшного теперь произойдет.

– За то, что я раскрыл вам тайны, которые должны были оставаться для вас скрытыми, через семь дней умрет мой сын Моше, – ответил Ари.

Так, увы, все и получилось. На следующий день маленький сын раби Ицхака Лурии заболел и через неделю скончался.

Саму свою раннюю смерть раби Ицхак Лурия Ашкенази связывал с тем, что раби Хаим Виталь задавал те вопросы, которые ему не следовало задавать, а он давал на них ответы, ибо в этом и заключалась его миссия – как миссия свечи заключается в том, чтобы светить, сжигая самое себя.

За несколько месяцев до смерти раби Ицхак собрал вокруг себя своих учеников и сообщил, что его дни сочтены. Однако те не захотели смириться с этой мыслью и решили силой молитвы и исключительно праведной жизнью запереть для Ангела Смерти двери дома, в котором они все жили одной коммуной, и таким образом не подпустить его к раби Ицхаку.

В течение четырех месяцев (а все это время в Цфате свирепствовала эпидемия!) они соблюдали взятое на себя обязательство жить в мире и в согласии друг с другом, и в течение всех этих месяцев проводили рядом с учителем, посвящавшего их во все новые и новые тайны.

Но к концу четвертого месяца жены двух учеников поссорились между собой; мужья, как это часто бывает, встали на сторону своих половин и между ними тоже разразился скандал. В этот момент Ари вышел из своей комнаты.

– Ну, вот и все, – произнес он. – Только что я увидел Ангела Смерти, который сказал мне: «Пришел конец вашей власти!». То, что он заговорил со мной, означает, что это наша последняя суббота – жить мне осталось не более трех дней.

В тот же день раби Ицхак Лурия почувствовал себя плохо и вынужден был лечь в постель. Узнав о случившемся, раби Хаим Виталь поднял на ноги всех евреев Цфата и велел им денно и нощно молиться в синагогах за то, чтобы на Небесах изменили свой приговор. Однако когда раби Ицхак услышал об этом, он только покачал головой: приговор был окончательный и отмене не подлежал.

Прощаясь со своими учениками, Ари запретил им впредь заниматься Каббалой, так как поняли его недостаточно верно и могут еще больше исказить при передаче. Право продолжить занятия, но теперь уже в абсолютном одиночестве было дано только раби Хаиму Виталю.

То, что происходило дальше, лучше всего процитировать по книге Эстер Кей «У истоков лурианской Каббалы», собравшей и вполне достойно обработавшей на русском языке многие истории и легенды о жизни раби Ицхака Лурии Ашкенази.

«Так что же, у нас нет никакой надежды?! – воскликнул раби Ицхак (Ицхак Коэн, один из учеников Ари – П.Л.).

– Если удостоитесь того, то я еще приду и позанимаюсь с вами, – сказал Ари.

– Как же ты придешь, не будучи в живых учитель?

– Это уж мое дело, как прийти, – был ответ.

В эту минуту в комнату вошли остальные ученики. Окруженный ими, Ари сел на ложе и отдал последние распоряжения:

– Смотрите, чтобы всегда был мир между вами, относитесь друг к другу почтительно. Если будете достойны, то я еще приду учить вас и раскрою великие тайны. Оберегайте честь раби Хаима Виталя, ибо Тора жизни – в нем, и от него будет исходить свет ее мудрости…

– Как приятно, – сказал он вдруг, обведя взглядом комнату, – видеть дом, полным гостей, небесных ангелов и праведников изо всех горних ешив, которые слетелись сюда, чтобы сопроводить мою душу в место, подобающее ей! А вам, ученики мои, как только моя душа уйдет с ними, предстоит заняться очищением мертвого тела, после чего отнесите его к роднику, и там я сам окуну его в воду.

Облокотившись на подушку, Ари прочел «Видуй» (молитву-исповедь – П.Л.) и первую строку «Шма», затем повернулся к раби Ицхаку, стоявшему поблизости, и сказал:

– Скорее выходи, ведь ты коэн.

Поскольку коэну запрещено находиться в помещении, где есть труп, раби Ицхак повиновался, и в этот момент Ари лег, прошептал на языке ладино «Убереги меня от гордыни» – и его святая душа покинула тело в одно мгновение.

Это случилось во вторник, 5 Ава 5332 года. Аризаль завершил свой земной путь в возрасте тридцати восьми лет, и сияние его лица перед смертью было подобно сиянию полуденного солнца…

…Принявшие очищение ученики приступили к обмыванию его тела, вода смешивалась с их слезами. После этого, как было завещано, они отнесли его к роднику, положили на землю и сказали:

– Вот, учитель, мы выполнили возложенное на нас. Но окунать тебя мы не имеем права, ведь ты сказал, что сделаешь это сам.

На их глазах тело учителя поднялось с земли, приблизилось к источнику, вошло в воду и четырежды погрузилось в нее с головой.

В похоронах Аризаля участвовали не только евреи, но и жившие там иноверцы (то есть арабы – П.Л.), до которых дошла молва о смерти великого человека.

Люди рыдали, горестные восклицания раздавались в толпе. Вдруг все эти звуки заглушил чей-то вопль, в котором слышалось отчаяние. Это кричал раби Хаим Виталь. Все в испуге обернулись в его сторону.

– Учитель! Твои ноги спешили выполнить волю Творца, но подкосились по моей вине!

Он рухнул на землю рядом с завернутым в талит Ари, и был не в силах отпустить его; лишь с большим трудом удалось остальным ученикам поднять своего товарища и завершить погребение».

Надо сказать, что Святой Ари сдержал обещание: много раз он приходил во сне к Хаиму Виталю, помогая ему работать над книгой, или просто давая советы, как поступить в той или иной ситуации. Являлся он и некоторым другим своим ученикам. Говорят, и сегодня он может явиться к тем, к кому хочет явиться. Чаще всего это происходит в старой цфатской синагоге, но может случиться и на его могиле, а порой и просто на одной из улиц старого Цфата…

 

*  * 7 *  *

Рассказывают также, что однажды Ари незадолго до начала субботы предложил своим ученикам перенестись вместе с ним из Цфата в Иерусалим и там встретить Царицу-субботу.

Однако большинство учеников заявило, что они к этому не готовы, так как не предупредили своих жен и те, не зная, где они, наверняка будут беспокоиться.

– Как жаль! –воскликнул Ари. – А ведь если бы вы, не раздумывая, согласились, то сразу же после этой субботы пришел Машиах!

Трудно сказать, что именно имел в виду тогда рабби Ицхак Лурия Ашкенази. Возможно, в этот момент он ясно дал понять, что мир еще не готов к приходу Машиаха, ибо для того, чтобы произошло это великое событие, евреи должны быть готовы на самые непредсказуемые, порой внешне безумные поступки; они должны прежде всего верить и действовать в соответствии с верой, а не приводить различные рациональные доводы, почему так действовать не следует.

Однако после этой истории среди учеников Ари укрепилась мысль, что он и был Машиахом. Точнее, он мог бы стать Машиахом, проявить себя в этой роли, если бы мир был готов к его приходу. Но мир готов не был – и Ари пришлось уйти, отказавшись от этой миссии.

Так это или нет, вопрос, конечно, спорный. Однако по величию своей души, по той силе света, который она в себе несла Аризаль, вне сомнения, стоял на одном уровне с Машиахом; принадлежал к тем великим натурам, которые появляются в мире лишь раз в несколько столетий, освещая человечеству путь в будущее.

 

*  * 8 *  *

Я сознательно в этом очерке избегал сколько-нибудь подробного пересказа учения Ари, так как, хотя немало читал о нем, не очень уверен, что правильно его понимаю и понимаю ли его вообще.

К примеру, мне до сих пор неясно, что именно он имел в виду, когда говорил о перевоплощении душ – значит ли это, что с его точки зрения одна и та же душа многократно является в мир, или же правильнее говорить о неких архетипах душ, вновь и вновь появляющихся на земле.

Является ли душа неким подобием сим-карты, которую можно время от времени вставлять в оболочку нового мобильного телефона, или же существует некая матрица, с которой можно сделать сразу несколько таких сим-карт – и благодаря этому души одного и того же типа могут одновременно появиться в самых разных местах и среди самых разных народов?

У меня нет ответа на эти вопросы, и я не такой большой любитель мистики, чтобы думать над ними денно и нощно.

И все же, завершая этот очерк, мне хотелось бы вам кое-что рассказать.

Уже приступив к работе над ним, я совершенно случайно обратил внимание на лежавшую без дела, пожалуй, лет двадцать в моем книжном шкафу вышедшую в 1959 году в серии «ЖЗЛ» книгу Вл. Львова «Эйнштейн». Сам не знаю, почему я стал читать эту безнадежно устаревшую книгу, время от времени посмеиваясь над усилиями автора вставить по поводу и без повода цитату из Ленина или Маркса с Энгельсом. Но, посмеиваясь, я, тем не менее, продолжал ее читать.

Еще через два дня мне попалась в магазине вышедшая в 2007 году замечательная монография израильского философа и физика Моше Ямара «Эйнштейн и религия».

И снова, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я засел за эту книгу.

Поначалу я никак не связывал эти книги с написанием очерка об Аризале, однако в какой-то момент я обратил внимание на поразительное сходство их характеров и судеб.

Так же, как раби Ицхака Лурию Ашкенази, Эйнштейна с детства одолевало влечение проникнуть в глубочайшие тайны мироздания. Так же, как и Аризалю, Эйнштейну было суждено познать то, что до него было скрыто от человечества и так же, как Аризаля, на первом этапе жизни великого физика ждало непонимание и даже травля со стороны его коллег.

Так же, как Аризаль Эйнштейн еще в молодости образовал вокруг себя кружок единомышленников, так называемую «Веселую академию», и во время общения с друзьями выдвигал и развивал свои идеи.

Наконец, роль Эйнштейна в науке совершенно идентична роли Аризаля в еврейской и мировой религиозной философии. Да и, в сущности, открывая так называемые «тайны природы», показав глубинную связь между пространством и временем, между веществом, обладающим определенной массой и энергией; создав теорию пронизывающего всю Вселенную гравитационного поля, Эйнштейн, по большому счету, доказал существование единого источника происхождения нашей Вселенной, то есть… существование Бога.

Сама его идея гравитационного поля мало чем отличается от идеи Аризаля от пронизывающей все мироздание Божественной эманации. Да и масштабы личностей Эйнштейна и Аризаля при всем различии между ними довольно близки.

И вот тут-то мне в голову пришла шальная мысль, что книги об Эйнштейне попались мне под руку совсем не случайно – тем более, что случайностей, согласно Каббале, не бывает.

Не исключено, что их мне «подсунул» под руку сам Аризаль, чтобы намекнуть, в чьем облике он явился в наш мир в следующем воплощении.

Вы скажете, что все это напоминает бред шизофреника.

Согласен, напоминает.

Но, поверьте, когда речь идет о раби Ицхаке Лурии Ашкенази, Святом Ари, то возможно абсолютно все.

 

Петр Люкимсон

comments powered by HyperComments